Жило-было одно Бобро. Оно жило на берегу маленькой сибирской речки. Летом Бобро разрабатывало грызло на окружающей природе, а зимой Бобро спало.
Однажды, когда на речке начался весенний ледоход, Бобро проснулось, потянулось и почесав грызло выглянуло из норы на природу. На природе было клёво, вылез из-под снега рыжий мох со сморщеной брусникой, на ёлке заспанная Белка бодро вытряхивала из шубы сонных ленивых блох, весело звенели льдинки в речке вертясь и сталкиваясь друг с дружкой.
Посреди этих льдинок Бобро увидело позеленевшее от старости бревно которое медленно пыло по течению.
А ничего себе такое бревно – подумало Бобро – обгрызть неровности и в основание хатки можно положить…
Бобро было деловито и не теряя времени плюхнулось в воду и поплыло к бревну… а бревно, словно догадавшись о бобровых намерениях, тотчас повернуло в бобровую сторону и поплыло быстрее.
И тут Бобро увидало что никакое это не бревно, а Крокодил, только очень посеревший от холода.
Ну и дела! – сказало само себе Бобро растерявшись. А Крокодил был уже совсем рядом, огромные его зубы стучали дробно и крошили падавшие на них льдинки. Сразу было видно что Крокодилу ООООООЧЕНЬ холодно.
– Плыви за мной, – сказало Бобро Крокодилу и саженками поплыло прямо к хатке.
– Уггггггггггу – дрожа сказал Крокодил и заработал лапами как колесный пароход.
В хатке Бобро достало из печки котелок с грибной солянкой и налило Крокодилу 200 грамм можжевеловой водки. Крокодил выпил, занюхал мокрым своим хвостом и молча принялся за горячую солянку. Некоторое время все молчали. Когда Крокодил доел, он облизал ложку, аккуратно положил ее рядом с миской, и сказал: Вкусно! – после этого Крокодил заплакал.
– Ты грейся, грейся, – сказал Бобро наливая себе и Крокодилу по 100 грамм можжевеловой и нарезая салями – потом расскажешь.
Крокодил выпил, закусил и опять заплакал.
– Еще налить? – спросило Бобро.
– Спасибо, мне уже лучше – сказал Крокодил.
– Ну, тогда выкладывай – сказало Бобро и вытянуло лапы к горячей печке.
– Понимаешь, жили мы не тужили – начал Крокодил издалека – было нам тепло и сладко в джунглях, но некоторое время назад, некоторые звери начали поговаривать, что трудно слабым в борьбе за выживание, а сильными они стать не могут потому, что жратвы у них мало. Такой, понимаешь, замкнутый круг. Зато у сильных жратвы много от того они и сильные, а значит те у кого жратвы много должны ей делиться с теми у кого мало, чтобы значит у всех жратвы было поровну. Тогда сильные малость ослабнут, а слабые малость окрепнут. И будет тогда всем вокруг вечное счастье.
– Хренасе себе у вас дикий бред по джунглям вашим летает – удивилось Бобро – Ну и что дальше-то?
– Особенно мало жратвы было у обезьян – продолжил Крокодил пережёвывая салями – мозгов у них мало, охотится они не умеют да и не хотят, жрут что от других останется. А им конечно хочется чтоб тоже чего вкусненького перепало. Ну а я значит решил их поддержать – мне как раз жирная обезьяна на обед угодила, я пол-обезьяны слопал, а пол-обезьяной, значит, с другими обезьянами поделился. А им чего-то в этом не понравилось. Я вечером когда заснул, они меня сонного из джунглей сюда забросили, в снег, лёд и холодрыгу.
– Ну а ты чего хотел – спросило Бобро – ты ж им ихнюю со-стайницу скормить хотел.
– Так у них у обезьян это ж обычное дело друг дружку жрать. Они еще и дерьмом друг в дружку кидаются…
– Ну ты полегче давай, мы тут с тобой пьём закусываем, а ты такое неаппетитное вываливаешь, давай лучше еще можжевеловки накатим, пока салями не кончилась, а то с таким хавальником как у тебя закуски ненадолго хватит – Бобро плеснуло в стаканы по 50 и нарезало еще салями.
Выпили, помолчали. Крокодил вздохнул:
– Хорошо тут у тебя, будто и нет зимы на свете…
– Ну так в чём дело, оставайся, скоро тепло будет, а летом тут вообще благодать. Плавать будешь у меня в запруде, рыбка тут вкусная водится. Да и веселее вдвоём будет.
– А что, может и взаправду остаться? – задумчиво сказал Крокодил – Только ведь проблема со мной большая – злой я.
– Да ладно – засмеялось Бобро, – ты себя в зеркало видел? Такса ты зеленая, а таксы злыми не бывают. А еще я тебе гармошку подарю. У тебя музыкальный слух-то есть?
– Думаю что есть – икнув сказал Крокодил – я в прошлом году одного слопал вместе с приёмником, так потом у меня в брюхе месяца два музыка играла, пока батарейки не сели. Останусь! Ей-же-ей останусь. А деревья грызть научишь?
– Эка тебя развезло после холодной бани – засмеялось Бобро – Научу-научу. Давай еще по полсоточки, колбаской закуси и бери, вон там, плед шерстяной да заваливайся на диван, грейся, отсыпайся.

Через полчаса в натопленной хатке, освещённой желтоватыми всполохами из приоткрытой дверки печки, было тихо, только потрескивали догорающие угли. На диване еле слышно сопел из под пледа и улыбался во сне Крокодил, наверно ему снились жаркие джунгли и что-то там было весёлое и приятное.

– Надо же, злой он – глядя на диван подумало Бобро – все мы злые когда нам холодно и голодно, а согреемся, накатим соточку под хороший закусон, да на мягкий диван под пушистый плед и оказывается что злиться-то уже и не на что…