Когда ночью, да и то изредка, Штирлиц позволял себе чувствовать себя
Исаевым, рассуждал так: что значит быть настоящим разведчиком? Собрать
информацию, обработать объективные данные и передать их в центр – для
политического обобщения и принятия решения? Или сделать свои, сугубо
индивидуальные выводы, наметить свою перспективу, предложить свои
выкладки? Исаев считал, что если разведке заниматься планированием
политики, тогда может оказаться, что рекомендаций будет много, а сведений
– мало. Очень плохо, считал он, когда разведка полностью подчинена
политической, заранее выверенной линии, – так было с Гитлером, когда он,
уверовав в слабость Советского Союза, не прислушался к осторожным мнениям
военных: Россия не так слаба, как кажется. Также плохо, думал Исаев, когда
разведка тщится подчинить себе политику. Идеально, когда разведчик
понимает перспективу развития событий и предоставляет политикам ряд
возможных, наиболее, с его точки зрения, целесообразных решений.
Разведчик, считал Исаев, может сомневаться в непогрешимости своих
предсказаний, он не имеет права на одно только: он не имеет права
сомневаться в их полной объективности.
Приступая сейчас к последнему обзору материала, который он смог
собрать за все эти годы, Штирлиц поэтому обязан был взвесить все свои “за”
и “против”: вопрос шел о судьбах Европы, и ошибиться в анализе никак
нельзя.