Сто семьдесят пятый иероглиф.

– Баба, а почему лето в лужах?
– Дождь прошел, вот и лужи…
– А куда они деваются? Вчера же их не было!
– Высыхают.
– А кто их высыхает?
– Солнышко.
– Что, и через тучи???
– И через тучи. Такое оно горячее и светлое, что и через тучи с облаками греет и светит.
– Зато лужи солнышко не любят… Они любят…

…в грязи лежать!

Читать с начала

Сто семьдесят четвертый иероглиф.

– Мама, а ты женщина?
– Ну да…
– А папа?
– А папа мужчина…
– Ой, мама…

…смотри, какой у нас папа мужчина!

Читать с начала

Сто семьдесят третий иероглиф.

Заболела старшая дочка, лежит в кровати с градусником. А младшую в садик уводят. У самых дверей она оборачивается:
– Ты уж тут без меня…

… поздравляйся, пожалуйста!

Читать с начала

Сто семьдесят второй иероглиф.

Села как-то дочка игрушки перебирать. Увидела лягушку с отломанной лапой.
– Вот! Одна лапа есть…

…а еще только мускул!

Читать с начала

Сто семьдесят первый иероглиф.

– Деда, а зачем реснички?
– Чтобы пыль в глаза не попадала.
– А как она непопадает?
– Очень просто. Когда что-то постороннее касается реснички, веко быстро закрывается. И защищает глаз.
– А откуда эта века знает, что надо закрываться?
– А оно, веко, больше ничего не умеет. Прикоснись к нему – оно закроется.
– А вот и умеет! Плакать умеет! И щуриться!
– Да, щуриться умеет. А вот плакать нет. Веко не плачет.
– А кто же тогда ?!
– Слезы текут из-под века. Там есть такие желёзки.
– Какие желёзки?!
– Слезные называются, потому что там слезы Если что-то все же попало в глаз, то начинают течь слезы и все смывают.
– Как у машины? Струйка брызгает и смывает грязь, а махалка грязь со стекла смахивает…
– Похоже!
– А у человека реснички падают…

… как у птички перо?

Читать с начала

Сто семидесятый иероглиф.

Сидит дочка за столом, обедает. Вдруг задумалась, ложкой в молочном супе водит. Вынула ложку, окунула в чай:
– Это я ей…

…туман смываю!

Читать с начала

Сто шестьдесят девятый иероглиф.

– Деда, а правда же, молоко из тумана делают?
– Нет. Ни из какого тумана его не делают! Молоко берут у коровы!
– Да знаю я, деда, что у коровы! А корова-то откуда его берет? Я сама видела, в деревне! Там туман был и корова там ходила, в тумане, а потом тетя Нина принесла молоко и сказала, что корова дала.
– Хм…
– Наверное, корова из тумана его сделала!
– Как это!?
– Я не знаю… она не говорит…

…я ее два раза спрашивала.

Читать с начала

Сто шестьдесят восьмой иероглиф.

Пришла дочка с гулянья чумазая. Бросились мама с папой ее раздевать – мама колготки мокрые стягивает, папа уже воды в ванну набрал.
– Под ноги надо смотреть, когда по лужам бегаешь! – говорит папа.
А дочка его не слушает, камешки из карманов выгребает, чтобы мама их не выстирала вместе с кофтой.
– Эй! – окликает ее папа. – Имеющий уши…

…да моет! – отзывается, сопя, дочка.

Читать с начала

Сто шестьдесят седьмой иероглиф.

Сидят папа с мамой в кухне, чай пьют, беседуют о том, о сем. Старшая дочка послушала их немножко и в комнату к младшей сестричке пошла. Оттуда слышится стук и грохот: кроватка у книжной полки стоит, и малышка, поднявшись на ножки, книжки одну за другой на пол скидывает. Папа с мамой уже давно рассчитали – обычно двух полок хватает на чашку чая, выше младшая не достает. Тягу к литературе папа с мамой очень даже приветствуют, да и ребенка одного оставить не страшно – раз при деле, значит, с ним ничего не случится. Но просчитались. Вошла в кухню старшая.
– Чай пьете? – спрашивает укоризненно. – А кто будет…

… ребенка воспитывать?

Читать с начала

Сто шестьдесят шестой иероглиф.

– Бабушка, а кто самый первый всех людей родил? Бог?
– Бог…
– А я знаю! Его Адам зовут!
– Адам…?
– А еще я его видел, видел!
– Где же?
– В музее! Он волосатый и вот так сидит (садится, подперев рукой лоб в позе
роденовского мыслителя) Там так и написано: “первобытный человек”! Вот он
был первый…

…и всех родил!

Читать с начала