Бойтесь гнева терпеливых…

Я сегодня встал, попил компотику,
Почитал в тырнетах чью-то критику,
Возмутился – КТО прислал ЭРОТИКУ?!
Заорал: А КТО прислал ПОЛИТИКУ?!

Написал в Кабмин большую кляузу.
В ФСБ послал их аж четыре.
Из стола достал свой ржавый маузер
И пошёл поразмышлять в сортире.

На гвозде висел журнал – с эротикой,
и статья была в нем – про политику,
плохо стало моему животику, –
я видать познал иную гитику…

Но наука знает много гитик,
Невозможно все понять невротику,
Например, когда большой политик
Может миру показать эротику.

Трудно жить, когда все сложно в мире,
где политики купаются в эротике,
лучше чистить маузер в сортире
и искать изюминки в компотике…

Фёдор и Ёжик, а также все остальные
филосовские монологи, диалоги, многологи, бухло и просто пиздёж ни о чём без конца и без начала…

– …а вы помните как в былые времена всех диссидентов подразделяли на три категории: досиденты, сиденты и отсиденты? – спросил Ёжик и отхлёбнул из блюдечка остывший чай.
– Это ты к чему вспомнил? – поинтересовался Фёдор
– А времена навеяли – сказал Ёжик – нынче же тоже самое творится, до-прививочники, прививочники и анти-прививочники. И все со своей новоязной терминологией.
– Ага, – согласился Фёдор – ваксеры и антиваксеры.
– Шо за хуйня? – поинтересовался из Красного Угла Аваська – одни с чистыми сапогами, а другие с грязными?
– Это вы об чём трындите? – спросила Галю от плиты
– Это, Галю, – назидательно сказал Ёжик – Аваська о том, что корнем слов “ваксеры” и “антиваксеры” в великомогучем русском языке является слово “вакса”. Сиречь некая субстанция определяемая словарями как “черная мазь из сажи, сала и воска для чистки кожаной обуви”. Поэтому Аваська про сапоги и упомянул. Хотя в нынешних реалиях это всё от слова, нам, коренным обитателям земли русской, чуждого: “вакцина”. Но Аваська хоть и отменный собутыльник, но того не ведает, что “вакса” тоже слово иноземное из лексикона немчуры “wachs” то бишь “воск”. Ну да это у нашего народа в крови. Еще Алекандр Сергеич заметил “Господствует еще смешенье языков: французского с нижегородским”…
– Ааааа, вот оно как… – сказала Галю и начала выкладывать слепленые пирожки на протвень
– Блять, Ёжик, ну что ты за чмо колючее, – сказал Фёдор – под любую херню философскую платформу подведёшь.
– Да уж. – согласился Аваська и затеплил лампадку перед иконой Путина

Наступила тишина. Аваська беззвучно шевелил губами перед иконами, Галю выкладывала пирожки, Ёжик молчал, Фёдор ногой качал. Из-под плинтуса вылезла Крыса Юля. Оглядела кухню, понюхала воздух.
– Галю, пирожки когда готовы будут? – спросила Крыса Юля
– Да через полчасика с МышомЪ приходите на свеженькие – сказала Галю и задвинула протвень в духовку.
– Придём, если МышЪ проснётся. Осень, сама понимаешь, он теперь дрыхнет целыми днями.
– А чем вы ночами занимаетесь? – елейным голосом спросил Фёдор
– Попрошу без грязных намёков – окрысилась Крыса Юля – по ночам мы изучаем творчество Монферана, тебе неучу это недоступно.
Крыса Юля гордо выпрямилась, перекинула хвост через лапку, как шлейф платья и королевской походкой удалилась в норку.

– Ну что, выебнулся? – с ехидцей спросил Ёжик Фёдора.
– Да ну её – обиженно ответил Фёдор
– Ты, Фёдор странный, ведь знаешь что Крысу Юлю подкалывать беспонтово.
– Ладно, проехали, – сказал Фёдор – ты к чему это про ваксеров разглагольствовал?
– А это, Федя, вспомнились мне тут строчки, еще в 70-х прошлого века написанные. Вот эти:

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

не кажется ли тебе, что Поэт пятьдесят лет назад уже дал четкий совет всем нынешним пиздунам? Но проблема в том, что сколько дураку не советуй, он все-равно сделает не так.
– А мы, значит умные? Сидим сутками на кухне, сами никуда не ходим и к себе никого не пускаем? – сказал Фёдор начиная злиться.
– Ну как-то так, да. – подтвердил Ёжик катая по столу шарик из хлебных крошек – Сам посмотри, мы вне времени, вдали от космоса, эросом тут вообще не пахнет…
– А лучше б пахло – вмешалась Галю от плиты.
Ёжик с Фёдором оглянулись и замерли, Галю раскраснелась, завиваясь падала на румяную щёку каштановая прядка, вздымались могучие перси и волновалась под ситцевым халатом мощная корма кухонной каравеллы…
– Каравелла, шхуна, бригантина подымает паруса, – возбужденно прошептал Фёдор.
– Хм… – сказал Ёжик – у англичан корабль женского рода.
– Щас запахнет эросом – тихо заметил Фёдор.
Сзади к Галю на цыпочках подкрадывался Аваська, но ждал его жестокий облом. Только распахнул он свои трудовые ладони над персями, как из-под плинтуса вынырнула Крыса Юля с вопросом:
– Галю, пирожки готовы?
Галю резко нагнулась к духовке и аваськины ладони звонко хлопнули над её спиной.
– Ну вот – сказал Ёжик – всё как всегда, вместо эроса запахло пирожками.
– Готовы – сказала Галю вынимая протвинь с румяным хавчиком – иди буди Мыша. Аваська, ставь чайник, чаёвничать будем.
– Может Страуса позовем? – спросила Галю
– Не-не-не, – воспротивился Ёжик, – там после эроса у Поэта расы и вирусы, а у Страуса наверняка птичий грипп. Я не могу пить чай с пирожками в наморднике.
– Тогда я ему в люк пару пирожков брошу – сказала сердобольная Галю
– Лучше сразу в гузку ему воткни, все-равно там будут – грубо посоветовал Аваська расстроенный неудачной ловлей галюных персей.

За окном начало смеркаться. Послышался топот многочисленых ног, замелькали плакаты с коряво выведеными словами на обрывках картоных коробок. Ёжик с Фёдором едва успевали читать “Ударим климаксом по климату”, “Потеплело – суй шприц в тело”, “Раз у мужа не стоит виноват во всем Ковид”.

Фёдор встал и включил свет. Мягкие оранжевые тени от абажура отразились в окне и плакаты исчезли, вскоре затих удаляющийся топот протестантов. В кухне стало тепло. Тихонько засвистел закипающий чайник. Из норы зевая и почесываясь вылез МышЪ, учуял пироги и бочком стал к ним подбираться, но вскоре наткнулся на крутой бок Крысы Юли. МышЪ вздохнул и пошел к столу. Вскарабкался на стул, положил голову на лапы и задумчиво оглядел стол. Пирожков на столе еще не было и МышЪ заскучал.
Вернулась со двора Галю, взяла чайник и начала разливать по чашкам.

– Юля, садись – сказала Галю – я шас пирожки поставлю.
– “Если пирожок стоит, значит нету в нём Ковид” – продекламировал Ёжик.
– Ёжик, ну что вас вечно на пошлости тянет? – спросила Крыса Юля усаживаясь на стол перед чашкой с нарисованой земляничкой.
– Юль, ну жизнь у нас такая, пошлая – сказал Ёжик – это вон вы с Мышом, всё о высоком, Монферан, Мандельшам, Моне с Мане. А мы все Кафку былью сделать пытаемся.
– Да, – заметила Крыса Юля – тут у вас очевидный прогресс.
– Ну опять завели свою волынку – сказала Галю – вот, лучше пирожки ешьте…

Все замолчали и принялись за чай с пирожками. В кухне стало тепло и уютно, словно отгородилась кухня от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса…

Был у нас в роте старшина-каптерщик, из тех что оставались на сверхсрочную. Крепкий такой, домовитый мужичок. Всё всегда у него было в идеальном порядке, а еще у него был кот. Ну “кот” это мягко сказанно, это был “КОТИЩЕ” огромный, дворовых сибирских кровей, без балды про него можно было сказать “Кровь с молоком” ибо молоко он жрал, пожалуй, бидонами. А еще он любил свежую рыбку. Ну как рыбку, любил он сочное рыбье филе со спинки, без костей, жареное на деревенском сливочном масле. Жил котище, естественно в каптерке и спать любил тоже на свеженьком. Не раз получая свежее исподнее бельё перед баней, кальсоны там, рубахи, полотенца, подолгу мы их вытряхивали от кошачаей шерсти, а кто забывал это сделать, потом до следущей бани ходил и чесался без остановки, зато потом не забывал потрясти свежее бельё.

Но вот однажды, когда уже перед моим призывом маячил долгожданный дембель, решил наш каптерщик посетить родные сибирские пенаты. То ли там картоху пора было сажать, то ли старушка-мать в старомодном ветхом шушуне задолбалась ходить на дорогу, однако собрался он на три недели в заслуженный отпуск. Но котище с собой по поездам очень дальнего следования таскать не решился. Вызвал он маленькую группу из троих старослужащих, которым доверял, ибо застали мы, только что призванные салаги, его еще свеженьким дембелем-срочником и доводилось нам распивать вместе, вспоминая его срочку, когда мы уже до “дедов” дослужились, а он тогда еще окончательно не забурел, и попросил он нас об редкостной услуге – последить за котищем. Подробная инструкция была написанна округлым школьным почерком и лист был прикноплен к фанерному боку складского ящика на самом виду.

Инструкция сообщала, когда с пустым бидоном подойти на КПП и поменять на полный бидон молока оставленный некой деревенской дамой молоко-снабженкой, заранее вперед оплаченой на всё время отпуска. Был пункт о разморозке трески и спинки минтая из холодильника, пункты где лежат сковорода и электроплитка, а так же сколько сливочного масла должно идти на одну жарку. Там еще много было пунктов, которые за давностью лет я подзабыл и было строгое предупреждение, что при нарушении инструкции котище жрать ничего не станет и гордо отойдет. Кроме инструкций был нам оставлен от старшинских щедрот фиолетовый четвертной, на случай непредвиденных обстоятельств и такая же бумажка была обещана по возвращению если всё сделаем как было сказанно. Я так думаю что он ждал рапорта от кота о выполнении нами спецзадания.
Забегая вперед могу сообщить, что второй четвертной мы не получили.

Солдатское денежное довольствие в 1970-х составляло 3 рубля 80 копеек, а пузырь “Московской” стоил 2.87 и от него оставалась бутылка за 12 копеек. Надо понимать что 25 рублей на троих было почти равно нашей общей “зарплате” за 3 месяца или 8 поллитрам “Московской”. Едва каптерщик покинул пределы части гонец уже был послан в магазин…

На этом длинная история заканчивается, потому что три недели промчались быстро, четвертного хватило ненадолго, но зато мы хорошо поправились на дополнительном пайке из свежего молока и жаренной рыбы. Когда каптерщик вернулся из отпуска сильно соскучившись по любимому котищу, его ждала трогательная картина – на подоконнике в каптерке сидел вполне обыкновенный невыебистый котик и с аппетитом урча грыз остаток засохшего соленого огурца…

ФЁДОР И ЁЖИК, А ТАКЖЕ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ
филосовские монологи, диалоги, многологи, бухло и просто пиздёж ни о чём без конца и без начала…

Вечером в кухне было тихо. Тускло светила засиженная крупными мухами лампочка под обтрёпаным оранжевым абажуром. За столом, застеленном клеёнкой в аляповатых розочках, сидели двое. Фёдор – простой русский мужик в ватнике и Федоренко – украинский козак в вышиванке. Хлопнула дверь и в кухню вошёл Ёжик. В каждой лапе у него было по бутылке – в правой “Водка” в левой “Горiлка”. Ёжик поставил бутылки на стол и оглядел сидящих.
– Ну, чё приумолкли? Вот я и приехал – сказал Ёжик – закусь есть хоть какая? Фудстемпы небось не пропили? На них же бухло не дают.
– Есть закусь, есть – сказал Фёдор и пошел к холодильнику – Федоренко, тащи стаканы…
Спустя несколько минут на столе красовались тарелки с закуской. Ёжик быстро откупорил бутылки.
– Кому чего наливать?
– Горилки плесни – сказал Фёдор
– А мне водочки – сказал Федоренко
– А я и то и другое буду по очереди – сказал Ёжик и разлил.
Выпили.
Фёдор первую занюхал руковом ватника.
Федоренко первую занюхал рукавом вышиванки.

Ежик взял черную горбушку, потер корочку зубчиком чеснока, тоненько намазал костромским маслицем, положил сверху балтийскую килечку, посыпал мелко резаным зелёным лучком, макнул в крупную соль мясистый мукачевский помидор и закусил первую. Прожевав спросил:
– По второй?
– А то! – сказал Фёдор
– А як же ж – сказал Федоренко
– Ну дык! – ответил Ёжик и налил по второй.
Выпили.
Фёдор закусил розовым украинским салом.
Федоренко закусил малосольным пупырчатым нежинским огурчиком.
Ежик доел горбушку с килечкой и помидорчиком, вытер мордочку, растопырил иголки и сказал:
– Ну таки шо, братья по вере, открываем дебаты?
– Можа еще по одной для куражу? – спросил Фёдор
– Верно – поддержал Федоренко – еще по одной и покуражимся
Ёжик налил. Выпили.

– А шо это ты ватник не занюхиваешь? – начал дебаты Федоренко
– Дык я ж не пил – смутившись ответил ватник, – а если б и пил, я б Фёдором занюхивать не стал бы, вон закуси полный стол.
– Так, Федоренко, – вмешался Ёжик, – дебаты между тобой и Фёдором, к ватнику не цепляйся, он тут на работе.
– Ага, понял – сказал Федоренко.
– А ты с чего бы это по-русски тут щебечешь? – спросил Фёдоров Федоренку.
– Вопрос снимаю – опять вмешался Ёжик, – Федоренко не виноват, это автор мовы не знает.
– Ага, понял – сказал Фёдор.

Ёжик повернулся к давно немытым окнам, за которым виднелись напряжённые лица любопытных зрителей и громко сказал:
– Итак, открываются русско-украинские дебаты. Дебатируют Мужик Фёдор и Козак Федоренко, модерирует Ёжик…

– Ваша Раша… – пошёл в атаку Федоренко.
– Крымнаш – парировал Фёдор
– Вата! – заорал Федоренко.
– Где вата? – нервно спросил ватник ища на себе дырку.
– Федоренко, первое китайское предупреждение. Было сказано: ватник не участвует в дебатах – закричал Ёжик
– Почему китайское? – удивился Федоренко, – я ж украинец?
– А какие украинские предупреждения? – поинтересовался Ёжик
– Ну… ну там “шоб те гад год сала не видать”… – задумчиво гыкая сказал Федоренко.
– Годится, – согласился Ёжик – тогда тебе первое украинское предупреждение
– А можно сделать перерыв в дебатах? – спросил Федоренко
– Можно, – пожал плечами Ёжик – а зачем?
– Ну принять по полстакана и салом закусить, пока предупреждение не сработало – честно ответил Федоренко
– Согласен – сказал Фёдор – Ёжик наливай.

Ёжик налил. Выпили. Федоренко закусил салом. Фёдор запил томатным соком.

– Ты пьёшь кровь мёртвых помидоров? – брезгливо спросил Федоренко.
– Ну ты же жрёшь плоть мертвых поросят – парировал Фёдор
– Все вы в Раше кровопийцы – сказал Федоренко. За окном заапплодировали зрители в вышиванках.
– Все вы хохлы салоеды! – сказал Фёдор – За окном заапплодировали зрители в ватниках.
– А у вас Путин лох – сказал Федоренко – вышиванки за окном злорадно засмеялись
– А у вас Зеленский хуем по пианине стучит – сказал Фёдор – ватники за окном заржали в голос

Ёжик перекинул цифры на табло. Счёт был 3:3. За окном стали возмущаться и те и другие.

– Перерыв – сказал Ёжик и налил.
Выпили. Фёдор закусил салом, Федоренко выпил стакан томатного сока. Ёжик запил стаканом “Балтики”.

– А вы в Рашке… – сказал Федоренко и задумался
– Нет, а вот вы в Хохляндии… – сказал Фёдор и задумался

Ёжик перекинул табло – 4:4 и налил…
Дебаты продолжались еще два часа. Водка и горилка были допиты. Закуска съедена. Сложив иголки Ёжик сидел задумчиво вертя цифры на табло… Фёдор и Федоренко обнявшись сидели на полу и тихо пели “Чорный ворон шо ты вьёшься…”.

Зрители в ватниках и вышиванках давно разошлись, за окном не осталось никого, только на зелёном газоне сидели две белочки и задумчиво слушали песню.
– Задушевно поют – сказала черная белочка
– И не говори – согласилась рыжая…

ФЁДОР И ЁЖИК, а также все остальные…
ФИЛОСОВСКИЕ МОНОЛОГИ, ДИАЛОГИ, МНОГОЛОГИ, БУХЛО И ПРОСТО ПИЗДЁЖ НИ О ЧЁМ БЕЗ КОНЦА И БЕЗ НАЧАЛА

Вечер. В кухне совсем темно. Слышно только тихое шебуршание. В кухню входит Фёдор, щеклает выключатель и над столом, под древним рыжим абажуром тускло загорается лампочка. В центре стола задумчиво сидит довольно крупная крыса в старинном накрахмаленом льняном чепце.
– Монферран… – задумчиво произносит крыса – без него Питер был бы иным…
– Привет, Юля – поздоровался Фёдор – ты чего одна в темноте сидишь? Чаю хочешь?
– Фёдоров, хороший ты мужик, но не Монферран… Я что, должна по вертикальной стенке к включателю лазать? В мои-то годы? Еще предложи на маятнике Фуко покачаться…
– Ну извини, не подумал – примирительно сказал Фёдоров ставя чайник на плиту.
– Извиняю. – сухо сказала Юля и поскребла когтем клеёнку – Фёдор, а стол кто-нибудь протирает? Вон вареньем накапали, всё присохло, сидеть противно.
– Юля, не наглей, – обиделся Фёдор, взял мокрую губку и пошел к столу. – Я ж тебя не упрекаю что ты тут посреди стола расселась, а мы тут, между прочим выпиваем и закусываем.
– Фёдор, ты что не с той ноги в кухню вошёл? Забыл с кем разговариваешь? – крыса Юля встала в гордую позу уперев лапы в бока – ты что себя Монферраном вообразил?
– Ёжик не приходил? – спросил Фёдор – уходя от ссоры и меняя тему.
– Нет, не было Ёжика, они как с утра с МышЕм ушли за пирожными так и не появлялись.
– Чайник закипел, – сказал Фёдор – ну что, Юля садимся чай пить?
– Вприглядку? Друг на друга будем любоваться? – спросила Юля с сарказмом – в доме шаром покати, ни хлеба, ни масла, ни икры, да еще эти двое уже полдня за пирожными ходят…
– Ну как хочешь, а я пока свеженький заварю, из личных запасов, со слоником – сказал Фёдор роясь в своём кухонном шкафчике.
Крыса Юля уселась на край стола и в задумчивости стала накручивать на лапу хвост. Фёдор тихо шебуршился перебирая пакеты и коробочки, тихо посвистывал остывающий чайник. В кухне было тихо и спокойно…
Фёдор достал коробку со слоном, ополоснул заварной чайник кипятком, засыпал заварку, залил доверху и накрыл старым застиранным полотенцем.
Крыса Юля спрыгнула на стул, оттуда на пол и направилась к плинтусу.
– Юль, ты что, чай пить не будешь? – спросил Фёдор ставя на стол разномастные чашки. – ну не дуйся, у меня вроде печенье где-то было.
Крыса Юля остановилась не дойдя до плинтуса – она раздумывала, смешно дёргался кончик длинного хвоста. Наконец она развернулась и пошла обратно к столу.
– Ну разве что с печеньем – сказала она – а печенье у тебя какое “Мария” или “Сахарное”?
– Овсянное – обрадовался её возвращению Фёдор – сейчас достану. Ну совсем скучно пить чай в одиночестве. Юль, а ты не скучаешь когда МышЪ надолго уходит?
– А он надолго не уходит, разве с утра это долго?
– Ну не знаю. – Фёдор пожал плечами – по-разному бывает. Иной раз паришься целый день, маешься маетой, из угла в угол ходишь, всякую фигню с места на место переставляешь, чаю раз двадцать выпьешь, а вечер всё не идет. А другой раз встал сранья, морду умыл, стул к столу придвинул и тут оно, сумерки уже…

На этих словах Фёдора хлопнула входная дверь, раздались топот и хохот и в кухню ввалились ржущие Ёжик с МышЕм. В лапах у них были коробочки с белыми медведями в синем круге.
– Всё, не могу больше – ставя коробочки на стол и отдышавшись сказал Ёжик – МышЪ ну нельзя же так…
– А я чё, я ниче – сказал МышЪ и растопырив вибрисы сделал серьёзную морду.
– Ты ничё? Да?! Ничё ты?! – страшным тихим голосом спросила крыса Юля – А то что я тут чё-ничё сижу жду вкусняшек к чаю это чё?
– Ну Юль, не начинай, мы в “Севере” такую очередюгу отстояли… вон лучше бечёвку на коробке перегрызи, под ней птифурчики – примирительно сказал МышЪ
– Какой повод для смехуёчков, граждане? – официальным тоном спросил Фёдор.
– Фёдор, ты бы видел эту картину акварелью, – начал Ёжик, – идём мы значит с МышОм по двору. В люке башкой, как всегда задрав гузку, торчит Страус, а у черного хода в углу, стоит компрессор, там мужики диабаз долбили, смену закончили и слиняли, а комрессор даже не заглушили. МышЪ недолго думая засунул Страусу в гузку шланг…
– Это смешно? – удивился Фёдор
– А ты выйди во двор, там у нас теперь над крышами летает Аэростраус типа цеппелин, а в клюве у него крышка от люка вместо якоря.
– Два придурка – проворчала крыса Юля – вот пожалуюсь на вас Монферрану. МышЪ, бери коробку и чайник, пошли в нору чай пить.
Крыса Юля и МышЪ исчезли под плинтусом.

Фёдор пригорюнившись сидел за столом. Ёжик разлил чай по кружкам, открыл коробку с пирожными.
– Тебе каких положить? – спросил он у Фёдора – корзиночку с кремом? эклерчики? сахарную трубочку? трубочку с кремом?
– Ёжик, ну что ты гонишь? Мне бы картошечки варёной, сала копчёного, огурца соленого, селёдку с луком и большой граненый стакан…
– Фёдор, ну давай по чесноку…
– Давай, а ржаная горбушка есть? – оживился Фёдор
– Дай договорить, – перебил его Ёжик – давай по чесноку, ну нельзя же нажираться в хлам каждый вечер, тебя ждут цирроз печени, жуткий холестерин, раннее ожирение и застарелый алкоголизм. Пора бросать пить, курить и жрать сало. Надо переходить на здоровый образ жизни.
– Как Страус? – поинтересовался Фёдор
– При чём тут Страус? – удивился ёжик
– Ну как, он летает под облаками, дышит чистым воздухом… – Фёдор задумался – хотя, когда в жопе шланг от компрессора, то непонятно чем он дышит и как… клювом он дышать не может, если он разинет клюв, то выронит балласт и его унесёт в космос… Пролетая мимо МКС Страус наверняка их напугает…
– Но он пролетит без остановки и направится прямо в Дзету Стрельца… и так три раза – меланхолически добавил Ёжик
– Почему три раза? – удивился Фёдор
– Потому что в звездном каталоге он обозначен как “Третий Возвращающийся Страус” – так что слетает три раза туда-сюда, дизель в компрессоре закончится, потом закончится воздух в Страусе-циппелине и родная крышка “ЛенВодоКанал” притянет Страуса к дому.
– Вон оно как! – восхищенно сказал Фёдор и взял корзиночку с кремовой розочкой… не донеся до рта корзиночку он уставился на Ёжика – погодь, как это его крышка обратно притянет, если ему её надо выпустить чтоб в космос улететь?
– Вот невежественный ты мужик, Фёдор – назидательно сказал Ёжик – ну сам посуди. Вот он выпустил крышку и пошёл в космос, крышка получив разгон вместе с тушкой Страуса по инерции летит у него в кильвартерной струе. Так?
– Ну наверно так, – жуя птифур согласился Фёдор
– Далее, Страус летает туда-сюда, за это время крышка постепенно теряет ускорение и медленно возвращается в плотные слои атмосферы, где её и подхватывает Страус возвращающийся с третьего круга.
– Блин, какой ты умный, Ёжик – с уважением сказал Фёдор
– Умный-умный, а с Монферраном незнаком – послышался ехидный голос из под плинтуса и в кухне надолго наступила тишина…

ФЁДОР И ЁЖИК – ФИЛОСОВСКИЕ МОНОЛОГИ, ДИАЛОГИ, МНОГОЛОГИ, БУХЛО И ПРОСТО ПИЗДЁЖ НИ О ЧЁМ БЕЗ КОНЦА И БЕЗ НАЧАЛА

В кухне было тихо, лишь из под плинтуса доносилось шебуршание – там благоустраивали нору МышЪ с Крысой Юлей.
Пришёл с работы Аваська. Долго мыл испачканые солидолом руки, закончив обтёр их об спецовку, взглянул на прибитый дранкой к стене, давно пожелтевший календарь за 1954 год, повел пальцем, нашел нужное число, кивнул головой и направился в угол к иконам. Шевеля губами что-то посчитал про себя, достал спички и затеплил лампадку под иконой “Путин возлагается на кающуюся Магдалину”.

В кухню вошла Галю с пустой деревянной миской, поставила миску в раковину, поморщилась от вида солидольных капель. Взяла с плиты огромный коммунальный чайник и стала наливать воду.
– Аваська, у тебя спички в руках, зажги крайнюю конфорку, скоро все соберутся, чай пить будем.
Аваська отошел от икон, зажёг плиту и сел за стол.
– Ты бы хоть спецовку переодел – сказала Галю, ставя на плиту полный чайник – раковину всю солидолом забрызгал, клеёнку щас всю извозишь. Давай, давай, переоденься, пятница, дальше выходные, можешь и не в комбезе походить.
Аваська встал и вышел из кухни. Галю засыпала свежей заварки в старый фаянсовый чайник, поставила кружки и стаканы, обойдя все соседские шкафчики достала печенье, сушки и подзасохший кусок торта “Ореховый”.

Зевая во всю морду в кухню вошёл Ёжик, взгромоздился на стул и стал отковыривать орешки с торта. Пришёл Фёдор, сделал несколько кругов по кухне, выглянул в окно, подошел к раковине. Увидев миску спросил:
– Галю, ты опять Страуса кормила?
– Ну кормила, не голодать же животине.
– А как ты его кормишь? – поинтересовался Ёжик – в гузку крошки засыпаешь? Он же бошку из люка не высовывает.
– На хавчик высовывает, на хавчик все высовывают, – сказал Фёдор, – он как Галю услышит сразу хавальник из люка вытаскивает и начинает клювом щелкать как еврейский портной ножницами. Галю, чай пить будем, или как?
– Скоро будем, – сказала Галю – Аваська пошёл переодеться, да и МышЪ с Крысой Юлей еще у себя шебуршатся. А чё они там шебуршатся я не понимаю, у них из мебели только арфа и Юлькин чепчик с вуалью.

Вернулся Аваська, в белых полотняных брюках и бобочке с отложным воротником. Из под плинтуса вышли МышЪ с Крысой Юлей, забрались на стол. МышЪ укоризнено посмотрел на Ёжика и передвинул тарелку с ореховым тортом между собой и Крысой Юлей. Галю разлила чай по кружкам и стаканам. Некоторое время все молча пили чай с вкусняшками. Аваська достал из кармана вчерашнюю газету “Смешное Сегодня”, развернул и стал читать. Все с удивлением смотрели на невежливого Аваську. Первым не выдержал Ёжик:
– Ну что пишут смешного? – ехидно спросил он Аваську, с намёком на непристойность чтения когда за столом сидят все.
– “На Украине запретили русскохрюкающее сало”, “В Белоруссии тихонят батьку” – прочел Аваська – “Работники Тушинской Валяльной Фабрики взяли обязательства навалять по полной”
– Аваська, ты что “Праполитичные Новости” читаешь? – удивился Фёдор – Вон же шапка на газете “Смешное Сегодня”
– А это теперь такое смешное у нас – сообщил Ёжик и взял печеньку
– С чего бы это такое смешное? – доливая себе в кружку кипятку спросила Галю – это ж не смешно.
– А ты лозунг под шапкой читала? Смотри видишь большими буквами “СМЕШНОЕ СЕГОДНЯ”, а ниже мааааааленькими “публикуется всё что присылается” – Ёжик ткнул лапкой в газету, которую Аваська положил на стол.
– Не вижу, мелко написанно – щурясь сказала Галю.
– Держи – Крыса Юля достала из-под вуали большие роговые очки протянула Галю и строго добавила – прочтёшь верни.
– А на хрена публиковать не смешное? – спросил Аваська – это ж обман читателя, который платит за смешную газету.
– Нет, Аваська – сказал Фёдор, – никакого обмана, редактор не виноват что ему такое присылают. Правило есть правило. А он человек подневольный.
– А какой гад ему такое правило установил? – волнуясь персями спросила Галю – Это ж за что так издеваются над трудовым человеком? Я б даже замуж за него пошла чтоб скрасить его тяжёлые трудовые будни.
– И викенды – добавила Крыса Юля
– Какие еще Викенды? – рассердилась Галю – я никаких Викендов, Танькендов и всяких Машкиндов не потерплю рядом с мужем.
– Галю, не шебуршись, – успокаивающе сказал МышЪ загораживая собой Крысу Юлю – викенды это выходные дни по-английски.
– Ах так, – сказала Галю – я б ему не дала превращать викенды в тяжёлые трудовые будни. Я б наоборот в викенды ему дала бы чаще чем в будни…
– Ага – заржал Фёдор – и так превратила бы его трудовые викенды в супер-пупер трудовые будни.
– Стокгольмский синдром – задумчиво произнёс Ёжик.

Все замолчали и уставились на Ёжика.
– Это еще что за синдром? – спросила Галю – а с этим синдромом женицца можно? Он на потенцию не влияет?
– Галю, отдохни – сказал Ёжик – тебя вообще ничего кроме потенции не волнует, у тебя при слове потенция перси сами по себе шевелятся. Тормозни, это не про то.
– Ёжик, объясни – попросил Фёдор – при чем тут “Стокгольмский синдром” у редактора газеты? Его что террористы захватили?
– Щас телек включу, в новостях точно скажут – Аваська собрался встать, но его остановил Ёжик.
– Пей чай, сейчас объясню.
МышЪ с Крысой Юлей уселись поудобней вокруг торта, растопырили уши и занялись орехами.

– Объясняю – начал Ёжик – главное правило газеты “публикуется всё что присылается” было установлено самим редактором-основателем. Узаконив это Правило, редактор стал его заложником. То есть он не может нарушить правило которое сам установил. Правило стало террористом удерживающим редактора в плену. И будучи много лет заложником этого Правила редактор сам сочуствует этому Правилу, сам его оправдывает и сам его защищает. Это и есть “стокгольмский синдром” – когда заложник оправдывает и поддерживает своего захватчика.
– O tempora, o mores! – воскликнул Фёдор – в какие времена мы живем! Мы оказываемся в заложниках у собственных правил!
– А я бы сейчас заложил за воротник грамм 200 правил – задумчиво сказал Аваська
– Мой дядя самых чёсных правил – сказала Галю – кто из дворни плохо пряжу чесал, тех он правил как надо…
– Мда, – многозначительно сказала Крыса Юля – это вам не купол Исаакия по правилам строить… нет тут среди вас Монферранов… нетути…
– Tempora mutantur et nos mutamur in illis – задумчиво произнёс МышЪ
– Что ты этим хочешь сказать? – спросил Ёжик
– Ничего особенного – ответил МышЪ – годы идут, всё течет, все изменяется, можно дать газете пребывать в незыблемости пирамиды, как там у массонского поэта “Я затвердел как Геркуланум в Пензе”, а можно слегка придушить своего внутреннего террориста и освободиться для славных дел.
– Это мне чё в Пензу ехать? – спросила Галю
– Зачем в Пензу – удивился Фёдор
– Ну вон МышЪ сказал, что редактор в Пензе затвердел – волнуясь всем своим тёплым телом сказала Галю – надо успеть пока не опал.
– Это он не про редактора – успокоил Галю Фёдор – а “Опал” это сигареты, если ты в Пензу полетишь, то лучше “Стюардессу” кури.
– МышЪ, – спросил Ёжик, – а как бы ты придушил своего внутреннего террориста?
– Ну варианты могут быть разными – сказал МышЪ – например “публикуется все что присылается СМЕШНОЕ”, или “публикуется всё что считает нужным опубликовать редактор”.
– Нее, МышЪ, такого террориста так просто не задавишь – печально константировал Ёжик, – там сплошной tertium non datur, консенсус возможен только при полной диффузии компонентов… поэтому я и упомянул “Стокгольмский Синдром”

Аваська оглядел спорящих, и достал из под стола заныканную бутылку с белой птицей на этикетке.
– Коньяк “Белый страус”? – спросил Фёдор
– Допивайте чай, освобождайте посуду – сказал Аваська зубами сдирая пробку, – задолбали ваши споры.
– А нехрен газеты за столом читать – сказал Ёжик
– Огурцами закусывать будете? – вставая спросила Галю
– Коньяк огурцами? – удивился Мышъ – Sic transit gloria mundi…
– Скорее: a la guerre comme a la guerre – поправил МышА Ёжик

Спустя час все умиротворенно сидели вокруг стола, свет был выключен, на столе тёплыми язычками мерцали две свечи, посреди стола сидела Крыса Юля, она играла на арфе и сидящие вокруг тихонько ей подпевали:

И пусть сегодня дней осталось мало,
И меркнет свет, и кровь не горяча
Я в сотый раз опять начну сначала
Пока не меркнет свет, пока горит свеча.

…начинался шаббат…

ФЁДОР И ЁЖИК – ФИЛОСОВСКИЕ МОНОЛОГИ, ДИАЛОГИ, МНОГОЛОГИ, БУХЛО И ПРОСТО ПИЗДЁЖ НИ О ЧЁМ БЕЗ КОНЦА И БЕЗ НАЧАЛА

– Странные вы, люди, существа – сказал Ёжик разбалтывая ложечкой сахар в кружке – вы самое мерзкое порождение Природы.
– С чего бы это? – поинтересовался Фёдор и потопал ногой в валенке – Портянка сбилась, объяснил он Ёжику.
– Да Ёжик, что-то ты раздухарился – сказала от плиты Галю – зачем нас поносишь?
– Ну-ну, колючий, харэ пальцы гнуть – пробормотал из угла Аваська, снимавший нагар с лампадки висевшей перед иконой “Путин с Предстоящими”

– Ваши инсвинуации лишь подтверждают мои слова, о том что домо сапиенс, самое мерзкое порождение Природы – упрямо повторил Ёжик. – Давайте для начала рассмотрим индекс энцефализации.
– Чего-чего? Какой-такой индекс? – спросил Аваська сметая паутину с иконы “Путин воскрешающий Лазаря Соломоновича Кац”
– Не перебивай, – сказала Галю – мне интересно.
– Вот! – воскликнул Ёжик – Галю только что подтвердила правильность этого индекса. Этот индекс показывает соотношение массы тушки и массы мозга. Таки шо самое интересное, спрошу я вас?
– Таки шо? – нестройным хором спросили все пристутствующие в кухне.
– Ну таки вот – тоном лектора-агитатора начал Ёжик – человек рождается самым энцефальным существом на свете. При массе тушки в 3-4 кило, его думалка весит от 350 грамм до полкило – сиречь индекс в этот момент у него примерно 14! К двум-пяти годам индекс повышается почти до 15 и это самый высокий индекс на планете! Не зря говорят что устами младенца глаголет истина!
– Устами младенца все соски искусанны бывают. Да шо вы об этом знаете – с грустью сказала Галю от плиты и шевельнула могучими персями.
– Но после 5 лет, индекс энцефализации у человека начинает неуклонно снижаться и к взрослому возрасту скатывается к 6-7, при этом у баб он обычно чуть выше чем у мужиков…
– Это патамушта они задним умом крепки, – сказал Фёдор и погладил Галю по тёплому бедру.
– Кыш, окоянный, персей зашибу – шуганула его Галю протиравшая клеёнку
– И меня зашиби – садясь за стол сказал Аваська
– Кобели, одно у вас на уме – сказала Галю – вон лучше Ёжика послушайте, он вам, неучам, умное талдычет.
– Ёжик, а есть ли персинальный индекс? – спросил Фёдор
– Какой-какой? Персональный что ли? Ты имеешь в виду расчитанный персонально для индивида? – уточнил Ёжик
– Ну персинальный же! Ёжик, ты чё не врубаешься? Индекс соотношения персей к тушке тела – сказал Фёдор и повернулся к Галю – Галю, вот у тебя какой персинальный индекс?
– У меня-то? – засмущалась Галю – ну у меня пятый номер индекса…
– Воооот! – сказал Фёдор – а Ёжик-то и не знал.
– Да хер с ними с индексами – сказал Аваська – ты объясни, с какого испугу мы самое мерзкое порождение природы? Не хочу ни в кого пальцами тыкать, шоб не уколоться, но некоторые ваще длинными облезлыми хвостами щеголяют и ничё, да?

– Аваська, тормозни, мы не ругаемся, я щаз всё объясню – сказал Ёжик. – В природе антагонизм и территориальность присутствуют только ради еды и охотничих угодий, то есть только в виде выживания и продления рода. Сытый птеродактиль будет валяться у себя в гнезде и читать вечернюю газету пока его жена сидит на яйцах…
– На Галю не женюсь, – тихо сказал Фёдор – если она сядет…
– Заткнись, птеродактиль, я за тебя и не пойду – беззлобно сказала Галю
– …а сытый человек почитав “вечёрку” обязательно перевозбудится от мысли что ему что-то в жизни не хватает. Не хватает чужой жены, чужого бутера с икрой, чужой тачки, яхты, виллы… и он пойдет хватать чужое, нарушая границы чужих охотничьих угодий. И будет хватать пока сможет.
– Нет, Ёжик, ты не прав – сказал Фёдор – не все такие, вот мы тут, интеллигентно сидим, жуём духовную пищу, никого и ничего не хватаем.
– Не хватаете? – удивилась Галю – а за перси щипать это не считается? А кто у Аваськи полбутылки “Перцовой” спёр и мою квашенную капусту слопал?
– Про сыр, про сыр ему напомни, который он у нас с МышОм сожрал – раздалось от плинтуса. Там стояла разъяренная крыса Юля – Аваська, ты на себя вниз посмотри, на свой хвост облезлый, на него даже Галю смотреть не станет! Прав, прав Ёжик, зря вас Природа заделала!
– А как же твой любимый Монферран? – вклинился в скандал Фёдор – он ведь тоже человек.
– Сам ты человек! – резко ответила крыса Юля – А Монферран архитектор! Он сыр не воровал! Он… он… он хороший, вот!

– Ну подведём итоги, – печально сказал Ёжик – перевозбудились, переругались, дискредитировали все возможные индексы… и это вы еще пока трезвые и не читали политические и экономические новости в “Вечёрке”…

ФЁДОР И ЁЖИК – ФИЛОСОВСКИЕ МОНОЛОГИ, ДИАЛОГИ, МНОГОЛОГИ, БУХЛО И ПРОСТО ПИЗДЁЖ НИ О ЧЁМ БЕЗ КОНЦА И БЕЗ НАЧАЛА

“Omnia mea mecum porto”

– Так, господа, – сказала Галю собравшимся в кухне за столом Фёдору, Аваське, Ёжику и МышУ – мне нужна мужская сила.
– Я пас, – быстро среагировал МышЪ – меня Юлька ждёт к ужину.
– А я готов – сказал Фёдор – пошли к тебе?
– Вы тут все кобели озабоченные – сказала Галю – больше ничего в ваши пьяные бошки не приходит?
– Мы еще трезвые – сказал Ёжик, – даже не начинали. Галю, а что надо-то?
– Я хочу себе диван купить, – сказала Галю – соседка с третьего этажа продаёт, а я сама не дотащу, он антикварный, с валиками.
– На хрен тебе диван? – спросил Аваська – у тебя ж койка есть в комнате.
– Для уюту – сказала Галю – я на валики чехольчики положу, а на подушечки свяжу салфеточки с розочками.
– Галю, да ты мещанка – сказал Ёжик
– А вот и нет – парировала Галю – я из старинного дворянского роду. У меня все предки были дворней.
– Мещанка во дворнянстве – сказал МышЪ почесывая хвостом в ухе.
– Мещанская дворня – хихикнул Ёжик
– Галю, да ты его просто столкни с лестницы, он сам до первого этажа дотелепает – посоветовал Аваська
– Не дотелепает, – сказала Галю – я уже думала, во-первых, его надо из той квартиры вытащить, во-вторых, он сам на площадке не развернется, в-третьих, это ж шесть поворотов с третьего этажа до нашего. А вы тут, здоровые лбы сидите и кобенитесь заместо помощи слабой даме.
– Можно сказать мадемуазели – съехидствовал МышЪ
– Галю, – вкрадчиво начал Ёжик – не собирай в доме ненужное. У тебя и так в комнате тесно. Вы, люди сильно зависите от вещей. Всё тащите к себе в норы, всё утепляете их разным хламом. Вот посмотри на МышА и Юльку – у них в норе кроме Юлькиного чепчика с вуалью и арфы, наверно ничего и нет.
– А на чём они спят? – удивилась Галю
– А вам-то что? – пробурчал МышЪ и направился к плинтусу – вы тут и без меня с диваном справитеь…
– У меня тоже ничего нет, – продолжил Ёжик – я даже спину чешу общей кухонной вилкой. У Фёдора только стаканы, валенки и тельник, у Аваськи ватник и иконы. Можно ж жить без барахла. А у тебя вон, комод, кресло-качалка, шифоньер, шкаф книжный, да еще швейная машинка стоит. Ты когда на ней шила?
– Когда-когда, – Галю задумалась – никогда пока, а вот припрет ченить пошить, а машинка вот она, туточки. Да вот хоть Юльке новый чепчик пошью.
– Юлька за 250 лет еще старый не сносила, – крикнул из-под плинтуса МышЪ
– А зачем тебе патефон? – спросил Ёжик – в нем пружина еще в 1957 году лопнула. А пластинки щербатые? А книжек полный шкаф? Ты ж их и не читаешь вовсе.
– Патефон в починку отнесу. Пластинки новые куплю, а книжки внукам читать буду – возразила Ёжику Галю
– Да-да-да, внукам, щаз, – влез в беседу Фёдор – ты сперва замуж выйди да роди первый уровень наследников, а когда до внуков доживешь книжки уже будут типа клином писсаных табличек.
– Вот за тебя и выйду – тряхнув персями заявила Галю – притащишь диван на нем и свадьбу сыграем.
– Чур меня! – сказал Фёдор, – теперь точно за диваном не пойду. Уговаривай Аваську, ну еще может Страус поможет.
– Плюнь, Галю, плюнь ты на этот диван – сказал Ёжик – не нужен он тебе. Посмотри в живую природу – вот например слон, или крокодил – у них никаких вещей нет, а какая насыщенная жизнь. Рассветы в саванне, закаты в прериях, широкая река Нил, Флорида…! Галю, ты когда-нибудь бывала во Флориде?
– На какие шиши я тебе во Флориде побываю? – удивилась Галю
– Вот-вот – сказал Ёжик, – а освободишься от лишних вещей и сможешь поехать во Флориду.
– А шо я там делать буду? – спросила Галю
– Крокодилом работать – неожиданно сказал долго молчавший Аваська – редким персианским крокодилом…
– А разве такие есть? – поинтересовался Фёдор
– А Галю будет последней известной науке особью. – объяснил вылезший из-под плинтуса МышЪ – Она будет лежать в тине подкарауливая добычу, а когда неосторожный слон приблизится к водопою, она выскочет и ухайдокает его персями по ушам. Оглохшего и контуженного слона она схватит за хобот и уволокёт на глубину, и там сЪест…
– А что не сЪест то понадкусает – добавил Фёдор.
– Ну и дураки – обиделась Галю – вы лучше скажите поможете диван притащить, или нет.
– Понимаешь Галю, тут ведь вот какое дело – объяснил Ёжик – согласно стандартному техзаданию диван нужно тащить цепочкой: Аваська за диван, Фёдор за Аваську, ты за Фёдора, а для завершения тащения нужен МышЪ который за тебя. Но МышЪ отказывается за тебя хвататься, чтобы не вызвать Юлькиной ревности. Цепочка рассыпается…
– Гады вы, всё-таки – грустно сказала Галю и помолчав добавила – обидели женщину… а ну и ладно, все равно он в комнату не влез бы, разве что швейную машинку выкидывать пришлось бы, а я к ней привыкла за 40 лет. Ну доставайте пузырь захованный, отметим счастливое избавление от барахла.
– Omnia Mea Mecum Porto – сказал Фёдор доставая из пиджака теплую бутылку “Старки”.
– Ну ты, Фёдор, прям Биант какой-то, спасаешь бедняков, побросавших лишнее, духовитым пойлом. – ухмыльнувшись сказал Ёжик и пошел к буфету за стаканами…

На дальнем, на дальнем, на Дальнем Востоке,
Где речка Амур и где сопки высоки,
Средь сопок бродил страшный зверь Данунах,
В пиндоской бейсболке и рваных штанах.

Он ел черемшу и лимонник жевал,
и редких туристок ловил и …пугал,
Туристки стонали, кричали “Майн Гот!”
Но зверь затыкал напомаженый рот.

Ходил Данунах умываться в Амур,
смывал он помаду с испуганых дур,
медведей шугал, пограничников бил,
китайцев он тоже весьма не любил.

Но как-то в зимовье, средь мшелых досок
Нашел Данунах от газеты кусок,
И он про политику что-то прочёл.
Вздохнул, зарыдал и с Востока ушел.

Теперь там в тайге лишь медведи одни
В тоске коротают таёжные дни.
Да часто туристки, в тоске и слезах
в багульнике стонут “Ты где Данунах?!!!”